В сегодняшней заметке я хочу поднять одну из самых сложных и пугающих тем, которые только может затронуть мужчина, стремящийся к личностному развитию и самопознанию – тему конечности земного существования. Или, говоря иначе, неизбежности смерти.
Признайте, уважаемый читатель, что большинство людей (я, например, тоже в их числе) сознательно или подсознательно избегают разговоров о ней. Кто-то просто не желает думать об этом. Кто-то игнорирует этап умирания, направляя все свои мысли за его пределы – в жизнь после смерти (как будто есть только жизнь и жизнь после жизни, а смерти нет). Кто-то способен рассуждать о смерти лишь как о чем-то постороннем (то есть, я понимаю, что все живое вокруг меня умирает, но умирает кто-то или что-то, а не я). И так далее.
И редко с этим мысленным избеганием можно как-то справиться. Думать о СВОЕЙ смерти действительно страшно. И иногда страшно до жути.
Да и нужно ли?
Когда я несколько дней назад во время занятий по психологии рассказал своим коллегам о том, что хочу исследовать собственный страх смерти, мое сообщение вызвало такую сильную (хоть и предсказуемую) реакцию, что я был выбит из равновесия и потерял изрядную долю решимости. Практически все мои коллеги (несмотря на то, что являются психологами со стажем), за исключением одного человека, встрепенулись, и стали активно меня отговаривать от этой затеи, пугая тем, что мысли о смерти могут притянуть ее ко мне.
Как будто избегание этих мыслей позволит мне жить вечно :)
Тем не менее, несмотря на то, что мои коллеги казались мне довольно убедительными, я от своей идеи не отказался. И планировал ее осуществить на следующий же день.
О чем конкретно идет речь?
О том, что на следующий день после разговора я решил уйти в полном одиночестве в лес, чтобы провести там ночь и понаблюдать за собой. Понаблюдать за тем, как в моем сердце и разуме пробуждается страх смерти (если он, конечно, пробудится). Как он мною ощущается. На что влияет. Какие желания вызывает. И как с ним можно найти общий язык.
Спрашиваете, почему именно в лес?
Гм… Ну, в Общем, Это Давняя История…
Было это несколько лет назад. В тот год я и несколько моих друзей пошли в лес – провести несколько дней на природе. Погода стояла отличная. Мы разбили палатки и разожгли костер. Весь вечер пели песни и вели интересные беседы. А глубоко за полночь разошлись по палаткам и, укрывшись спальниками, заснули крепким сном.
В одной палатке нас спало четверо (так теплее), а в другой, стоящей поодаль, лег в полном одиночестве еще один наш друг (назовем его для порядка Степановичем). Парень он был бывалый, всю юность провел в походах, а потому ночевать одному ему было не впервой. К тому же, к холоду он был подготовлен и теплыми вещами укомплектован.
В общем, заснули мы быстро.
А под утро я проснулся. Причем, по непонятным причинам.
В лесу было сравнительно тихо. Лишь уханье филинов и вой шакалов вдалеке нарушали какую-то зловещую тишину. Да еще легкий ветерок внезапными порывами тормошил деревья и похрустывал сухими ветками.
Те, кто когда-либо просыпался в лесу, знают, что это бывает довольно страшно. Даже если рядом спят твои друзья. Когда ты единственный, кто бодрствует, начинаешь слышать странные шумы и подозрительные шорохи. Каждый хруст веток становится похож на звук шагов приближающегося незнакомца. И это не дает расслабиться.
В общем, было довольно тревожно, если не сказать больше.
Но в эту ночь меня ждало еще одно суровое испытание.
Внезапно мой друг, спящий в соседней палатке, … закричал в полный голос!
Крик был таким жутким, таким громким и таким испуганным, что меня мороз пробрал до костей. А сердце ушло в пятки. Если бы я не знал, что Степанович имеет склонность кричать во сне, я бы после такого крика вскочил бы на ноги, схватил что-нибудь потяжелее и сам бы начал орать, что есть мощи, дурным ревом пытаясь отпугнуть неизвестного недоброжелателя. Но, к счастью, я об этой особенности своего друга уже знал. А потому не стал метаться по палатке, размахивая выключенным фонариком, а просто выпучил глаза и перестал дышать.
Да, конечно, я знал, что он кричит во сне. Но в лесу, ночью и вдали от населенных пунктов это все равно производило такое жуткое впечатление, что я понял – сегодня больше не засну. А потому через некоторое время осторожно вылез из палатки и, на всякий случай озираясь по сторонам, направился к уже давно потухшему костру.
Кое-как мне удалось оживить пламя. Но, на удивление, это не принесло спокойствия в сердце. Когда рядом горит костер, он, вроде бы, и отпугивает хищников снаружи, но, увы, никак не влияет на монстров, подбирающихся изнутри.
Согласитесь, для того чтобы быть готовым к опасностям, иногда гораздо разумнее не «прятаться» на свету, а, наоборот, сделать себя уязвимым для темноты. Потушить костер и благодаря этому встретиться с неизвестностью.
А так… с помощью пламени костра я пытался защитить себя от хищников. Но вместо этого просто сделал себя намного заметнее и беспомощнее.
Через несколько минут я понял, что близок к панике.
Мне правда было СТРАШНО. Очень страшно.
Казалось, что из темноты в мою сторону смотрят десятки хищных глаз. И десятки неизвестных тварей, спрятавшись в нескольких шагах от меня, алчут моей крови.
Я медленно протянул руку к палке, валяющейся поблизости, и одним концом положил ее в пламя костра. После того, как оно начало гореть, я вынул его и воткнул в землю, сбивая гарь. Затем снова поджег. Снова воткнул в землю. Снова в костер. Снова в землю. Еще раз. Еще. Еще. Через несколько минут обгорелая деревяшка заострилась и приняла форму копья.
Я выставил ее заостренным концом перед собой и приготовился драться. Драться с волками, шакалами с любыми другими монстрами преисподней, которые только могли притаиться в темноте.
Мое сердце начало учащенно биться. А дыхание стало грудным и частым.
Мгновение. Еще мгновение. Еще…
Я стоял, крепко сжимая свое импровизированное копье перед собой, и ждал. Ждал. Ждал. Ждал. Ждал.
И тут, каким-то непостижимым образом я сумел отвлечься от предстоящего сражения и взглянул на себя со стороны.
Маленький испуганный человечек с обожженной палкой готовится к отражению атаки демонов. Согласитесь, жалкое зрелище!
Я взглянул на себя со стороны и понял, насколько испуган.
До тех пор я никогда не смотрел в лицо СВОЕЙ смерти. Нет, я, конечно, видел умерших людей. К тому времени я уже похоронил отца и бабушку. Но то были они. А здесь я смотрел в глаза своей собственной смерти.
Я понял, насколько уязвим. Если в этой темноте, в нескольких метрах от меня притаилась волчица, медведица или маньяк какой… моя смерть – неминуема.
Понимаете? – Неминуема.
Я на секунду закрыл глаза и попытался побыть с этой мыслью. Затем отложил палку в сторону и вздохнул.
В это мгновение я заметил, что в лесу стихли абсолютно все шумы. Филины перестали ухать, шакалы выть и даже ветер прекратил тревожить листву деревьев. Темнота стала настолько густой, что мне показалось, что если вытянешь руку вперед, пальцев своих уже не увидишь. Я слышал, что такое бывает лишь под самое утро, непосредственно перед самым рассветом. Но никогда не видел этого собственными глазами.
Тьма стала непроглядной.
Тишина – гнетущей.
А время как будто остановилось.
Я еще раз глубоко вздохнул, выдохнул и улыбнулся.
Мое тело расслабилось. А осознание неизбежности собственной смерти и, главное – согласие с этим, наполнило все мое существо какой-то целостностью, что ли. И гармонией.
Раньше мне казалось, что если я соглашусь со своей смертностью, жизнь покажется мне какой-то бессмысленной. Ведь Вы только представьте – живешь, живешь, что-то делаешь, к чему-то стремишься и все равно умираешь, ничего не взяв с собой и лишь на короткое время оставшись в памяти людей. Для чего, казалось бы, столько усилий?
Но в этот момент все было иначе. Я очень хотел жить. Хотел всем сердцем. Но был готов и умереть прямо на этом месте, если такова будет моя судьба. И это согласие с неизбежностью собственного умирания наполнило меня такой целостностью, такой гармонией и такой силой, которой я не испытывал никогда ранее.
Я скосил взгляд на лежащее рядом оружие, еще раз улыбнулся и сомкнул пальцы на древке.
Я закрыл глаза, наслаждаясь этой мыслью, и, слушая тишину вокруг себя.
Какое-то мгновение ничего не происходило. Тишина была все такой же абсолютной. Ни шороха, ни воя и ни уханья. А затем где-то в сотне метрах от меня робко квакнула лягушка и… ЛЕС МГНОВЕННО ПРОСНУЛСЯ!!!!!
Это было потрясающе! В одну секунду СОТНИ птиц защебетали по всему лесу, проснувшись, и будто отчаянно радуясь пришедшему утру.
Это было так внезапно и так одновременно, что мне показалось, будто они запели под управлением какого-то невидимого дирижера. Дирижера, понявшего, что время для страха прошло. И пора бы наполнить мир радостью.
Еще через минуту тьма расступилась перед первыми лучами солнца. Солнца, осветившего кроны деревьев и меня, буквально, содрогающегося от восторга.
Вот такая история из моей жизни.
Это было несколько лет назад. Но в память мою она врезалась навсегда. В ту ночь я впервые встретился со страхом своей собственной смерти (не со своей смертью, встречу с ней переживают немногие, а именно со страхом смерти). Встретился и кое-как сумел подружиться с ним.
А теперь о том, зачем мне нужно было повторять свой опыт и снова встречаться с этим страхом.
По моему глубокому убеждению, человек, который избегает мыслей о смерти, не может быть Настоящим мужчиной.
Ведь согласитесь, все, что, так или иначе, требуется от него, предполагает встречу с ним:
1. Необходимо защитить даму сердца от хулиганов? Но ведь они могут покалечить или убить!
2. Хочется научиться водить автомобиль? Это понятно, но о количестве смертей на дорогах нас регулярно оповещают средства массовой информации (вот уж не знаю, зачем это им).
3. Желаете взобраться на ледник? Прыгнуть с парашютом? Поохотиться на львов? Защитить Родину от агрессоров? Искупаться в горном озере?
Смерть рядом. А значит рядом и страх смерти.
Да и как ее не бояться? Вспомните, инстинкт избегания смерти заложен в нас природой. Думаю, я ни для кого не открою Америку, если скажу, что инстинкт самосохранения является одним из самых сильных поведенческих стимулов человека.
Например, они не только не бросаются защищать беззащитного человека от хулиганов, чтобы не подвергнуть себя опасности, но и стараются “ненароком” отвернуть голову в сторону, чтобы «не заметить» этой ситуации, не подумать о том, что они могут быть подвержены опасности и не испугаться этого. Не спорят с начальством, дабы не быть уволенными и, потеряв источник благосостояния не вспомнить о возможности голодной смерти. Не заходят в темные места, не плавают на глубине, не ходят в леса и горы… В общем, ведут довольно трусливую жизнь.
Они боятся бояться смерти!
Мы все боимся смерти. И это нормально. И мы будем бояться ее всегда. Если только не успокоим себя концепциями загробной жизни. Да и это успокоение, возможно, будет работать лишь до того момента, пока мы не приблизимся к ней вплотную.
Мое предыдущее высказывание было прекрасно проиллюстрировано в великолепном фильме Павла Лунгина «Остров». Герой Виктора Сухорукова – настоятель монастыря отец Филарет оказывается запертым в котельной с юродивым старцем Анатолием, который ведет себя так, будто собрается сжечь его. Еще секунда и тому кажется, что уже не спастись от лап костлявой старухи. Старец сожжет его. И в этот момент, в момент предельной близости к смерти настоятель монастыря – человек, всем сердцем верящий в Бога и Царство Небесное, приходит в ужас и начинает панически цепляться за жизнь.
Понимаете? Мы все боимся смерти. Те, кто думает иначе, либо никогда к ней близко не приближались, избегая ситуаций, провоцирующих его (а значит, скорее всего, вели довольно трусливую жизнь), либо успокоили себя концепциями бессмертия души (истинность которых они проверить не в состоянии). Впрочем, и в этом случае без избегания опасных ситуаций по моим наблюдениям тоже мало кто обходится.
Мы все боимся смерти. Но именно преодоление этого страха, как мне кажется, и делает из животного – человека, а из самца – Настоящего мужчину.
Впрочем, про преодоление я зря написал. Думаю, не может быть никакого преодоления. Слишком глубоко этот страх вплетен в наше тело. Можно лишь обмануть его, убедив себя самого в том, что смертельная ситуация не является смертельной. Но к чему приведет такой подход? Ко лжи, бесчестию и бегству.
В юности, читая биографию Майка Тайсона, я познакомился с мыслью, которую ему втолковывал его тренер и приемный отец – знаменитый Кусс Д’Амато: «И трус и герой, – говорил он. – Одинаково испытывают страх. Но трус под воздействием этого страха пятится назад, а герой идет вперед». Добавлю к этому великолепному афоризму от себя то, что такое, по моему мнению, возможно лишь в том случае, если герой готов умереть. Если он примирился со своей смертностью и не тратит свою психическую энергию на внутреннее сопротивление этой мысли.
Увы, пока я не могу похвастаться тем, что научился жить именно подобным образом – ВСЕГДА глядя страху прямо в глаза. Имея мир в душе и готовность умереть в сердце. Наверное, именно поэтому я так стремился повторить свой опыт в лесу. Мне, кажется, просто хотелось освежить в своей памяти ощущения, которые я испытывал в момент примирения с реальностью смерти.
Но, увы, страх страха смерти в этот раз оказался сильнее меня самого.
Придя домой после встречи, я все еще собирался на следующую ночь отправиться в лес. Созвонился с другом и договорился с ним о том, что он подбросит меня до опушки. Позвонил любимой, и мы решили, что она на этот вечер съездит к своей маме (чтобы не скучать без меня). Мысленно обдумал список вещей, которые мне понадобятся в походе. В общем, начал готовиться.
Но, повторяю, планам моим не было суждено воплотиться в реальности.
Я проснулся ночью от сильной боли в ноге. Я испытывал такую сильную боль, будто сломал себе большой палец. Но я ведь помнил, что не спотыкался, не ударялся и не подворачивал ногу!!!
Я не повреждал ногу. Но, тем не менее, утром едва доковылял до поликлиники.
Хирург, выслушав мою историю, лишь пожал плечами и, сказав: «странно», выписал рецепт. Для него осталось загадкой, как я мог потянуть сухожилия, не потянув их. Но я все понял. Думаю, это мое подсознание вмешалось в мои планы и спровоцировало боль в ноге.
Почему я так думаю?
Потому что любая другая болезнь не помешала бы мне пойти в лес и встретиться со своим страхом. С насморком, аллергией и даже расстройством желудка я все равно мог отправиться в лес для проведения своего личного эксперимента. Но идти по лесу с поврежденной ногой… это, увы, было выше меня.
Поврежденная нога давала мне УВАЖИТЕЛЬНУЮ причину избежать этого страха. И я был вынужден это сделать, даже понимая трусливую игру своего подсознания. Идти сознательно навстречу своему страху смерти оказалось не очень простым делом. Думаю, ни военные, ни люди занимающиеся экстремальными видами спорта, в большинстве своем, не идут на это, вопреки устоявшемуся мнению. Да, они совершают рискованные поступки. Но не для того, чтобы продолжать бояться. А для того, чтобы НЕ бояться смерти.
Впрочем, это только мое предположение.
Но я решил не останавливаться на этом.
Я хочу научиться ЖИТЬ СО СТРАХОМ СМЕРТИ и при этом, не боясь страха смерти.
И потому я буду учиться этому.
Я хочу научиться действовать, не борясь со страхом смерти. Понимая свою бренность. Зная, что в любой момент моя жизнь может оборваться.
Но разве в таком случае жизнь не становится ярче? Разве она не становится полнее и свободнее? Как Вы думаете?
